Исследователь — вы (1)

Все началось с общения на расстоянии. Я летела над Шпицбергеном, видела его ландшафты с самолета уже в пятый раз, и всё равно очень увлечённо снимала. Дело в том, что это было в конце сентября, все горы были в снегу, освещение было мягким, очень волнующим, а облака здорово дополняли картину. Я снимала и думала о том, что угадываю горы за облаками, потому что уже видела горы раньше, и в частности горы Шпицбергена, а ещё потому, что я по своей специальности исследую природу ландшафта.  Но важнее всего то, что это было очень красиво:

Пока я размышляла на тему восприятия красоты природы, стало вырисовываться следующее. Выходит, что как исследовательница я невольно делаю две вещи: 

— оцениваю, почему ландшафт выглядит определенным образом, какие именно физические процессы на него повлияли; 

— пользуюсь готовыми шаблонами в мозгу, потому что так быстрее и удобнее.

Главным для меня тогда стал вопрос: не мешает ли мне этот способ восприятия как исследовательнице? Насколько я беспристрастна? И, самое главное, не мешает ли эта встроенная функция классификации реальности действительно видеть красоту? Мне необходимо было с кем-то это обсуждать, а самым доступным способом для меня в то время были аудиосообщения. В аудиосообщении можно наболтать много всего, не прерываясь на оценку слушателя, что было идеально для долгих вечеров на осеннем Шпицбергене после работы в лаборатории. И единственным человеком, кто так же, как и я, любил долгие сообщения, была Ксюша.

Ксюша тогда охотно слушала мои рассказы про географические методы исследования, про карты, снимки из космоса и изолинии. У себя в Петербурге она посещала много мероприятий, некоторые из которых идеологически пересекались с темами наших разговоров (что-то было про популяризацию научного знания, что-то — про топографов прошлого). И вот с помощью аудиосообщений, долгих рассуждений и болтовни мы нащупали интересную для нас обеих плоскость  — фотографии ландшафтов, вышивка на фото, имитация изолинии. И все это объединяло взаимодействие двух взглядов — научного и художественного.

Затем я вернулась в Петербург, и настал момент перехода от идеи к реализации. Наверное, если бы не Ксюшина любовь к тактильному искусству, мы бы намного медленнее приблизились к первому макету. Но вместо того, чтобы сразу сесть за фотошоп, мы начали печатать фотографии, собираться вместе у Ксюши дома и под разговоры и вино вышивать на фото, комбинировать и резать текст, играть со всеми элементами нашего будущего зина. И вот в режиме игры мы сделали зин-черновик, склеенный из обрывков мыслей и фотографий.

К тому моменту, когда мы начали собирать черновик макета, у нас были заготовлены несколько разных тем в виде текстов и наработок. Именно во время игры с текстом, фотографиями и вышивкой мы смогли нащупать, что из них останется с нами в этом проекте. То, что мы как тандем художниц были готовы осветить на тот момент нашего сотворчества, есть на 10-ти страницах зина. 

Например, мы показали изолинии, принцип их построения, а также наше творческое отражение их в виде вышивки на фотографии из окна самолета:

  Вообще, мы осмелились говорить не только о том, что знаем (например, кто такой геоморфолог или что такое ландшафт). Мы рискнули порассуждать на темы, куда более неоднозначные  — о мозге и его шаблонах, о классификации реальности и о разности восприятия одного и того же объекта исследователем и художником (и тут речь об условных крайностях, о человеке науки без художественного взгляда и о художнике без научных знаний). Но в реальности это всегда многогранней — и тем интересней возможность переключать две эти плоскости. В одной ландшафт — сумма характеристик (форма, наклон, грунт, история формирования, растительный покров и др.), а в другой — объект красоты с завораживающими линиями и цветовыми переходами.    

На момент завершения мы столкнулись с абсолютно незнакомой для нас сферой печати самиздата, а потому воспринимали новый опыт слишком восторженно: переживали перед походом в типографию и восхищались каждым напечатанным листом, немного нервно бродили по улицам после печати первого экземпляра, пролистывали его несколько раз, сидя во дворе, известном своими котами, неподалеку от типографии. В общем, мы искренне радовались тому, что спустя много месяцев проект дошел до реализации.

Потом была презентация зина, где были друзья и покупатели тех тридцати экземпляров, что мы напечатали. Мы показывали видеоряд с кадрами из экспедиций и черновиками, музыку ставил друг-гляциолог, а в самом конце мы забрались на крышу смотреть закат. Все это сохранилось в памяти как кадр из фильма — насыщенная творческая весна перед новой экспедицией. Мы презентовали зин 17 мая, и всего через 10 дней я улетала на три месяца на Шпицберген.